Мой уголок безопасности

Уже на Большом Сухаревском, а может, и раньше, начались улыбки. Дедушка с внучкой разговаривают, смеются. Всегда так хочется, чтобы фотоаппарат был встроен в глаз. Не успеваю фотать, столько интересного вокруг. Вот живописная бабулька сидит, вот компашка общается, показывают друг другу что-то в планшете, хохочут.

Так много людей с полными сумками. Несут и несут. Куда-то они всё это добро?

Сегодня мне захотелось в район Ленинского проспекта погулять. Еду.

Поняла вдруг, что весь антураж: снеговики, елочки, гирлянды, для того, чтобы люди понимали, что это зима, а не весна, как на самом деле. Не, ну тепло, ей бох.

У «Ленинского» всегда много разных магазинчиков. Чебуречная, украинское кафе, вон, ларёк «Одежда» закрыт, оказалось. Одна тетя сокрушается, что не может там ничего купить. Вглядываюсь в его витрину, прямо на меня «глядят» семейные труселя и много ночнушек. Думаю, ну, ничего, подруга, продержись как-нибудь до завтра.

Бабушка с внучкой тоже несут полные сумки, в основном первая. Спрашиваю, как пройти в Академию Наук, говорит: "Да, зачем она вам нужна, вон торчит, академия, как академия, неча там смотреть?!" Быстренько переключаюсь на Нескучный сад, она охотно выдаёт всё, что знает. И говорит толково так. Я сразу поняла, как пройти, обычно вежливо киваю, а ни хрена не соображаю.

Ой, здравствуй Юрий Гагарин! Ничего, что ты ко мне не лицом, главное, ты есть. И мне нравится этот памятник и человек тоже.

В переходе, с виду батюшка, играет на гитаре, поет. 

Эх, места знакомые, сколько же раз я тут бродила, а в саду не была никогда.

Мы тут, рядом, снимали киношку, в квартире легендарной Ирины Ратушинской. Кто не знает Иру, гляньте википедию, очень клёвая женщина, столько перетерпела, как бы сказали раньше, политическая, но такая простецкая.

Кстати, я тогда, как представитель администрации съемочной площадки, как-то восьмого марта, когда у нас закончились съемки, и мы, конечно, при погрузке оборудования, сломали лифт, сидела у них, ждала лифтера, чтобы убедиться, что всё «ок», как обещали в «Мослифте». Мы сидели у них на кухне, пили шампанское, они рассказывали о своем, я делилась чем-то. Ира, её супруг и дети говорили, что если тянет, надо писАть. Хоть в стол. Они мне тогда такую поддержку дали. Спасибо вам большое, ребята!

Сколько мы в вашей квартире жили, в мастерской ютились - гримерка там у нас была, а ещё, не забуду, как всей женской половине группы, заплетали бантики в волосы, и Ира с нами была солидарна. И всё ходили «девочками», включая режиссера Светлану Демину и буфетчицу Веру Михалну, душевного тоже человека. 

Иду, иду дальше по проспекту. Около красивущего большого дома, стоящего полуаркой, поговорила еще с одной бабушкой, выразила свой восторг по поводу дома. Она улыбается, смотрит на меня, как на марсианку. Дядя идет навстречу с лыжными палками и вроде лыжами. Не помню уже. Лицо красное, доволен. Поулыбались.

За домом, совершенно неожиданно и плавно оказался Нескучный сад. И он такой мой! Тут тихо спокойно, даже дети гуляют как-то особенно умиротворенно. Я прибалдела сразу и захотелось растечься лужицей. Будто домой пришла. Каждый раз себя одергивала, в Москве ли я? Первый раз не боялась за сумочку (ну, знаете, всегда думаешь об этом, особенно в мегаполисе). Постояла у дерева, пообнималась с ним. Ни питьевой воды с собой, ни налички - а хорошо! Какой-то уголок безопасности получился.

Сгоняла в туалет, но гонять тут, если честно, не хочется. Плывешь. А если еще увидеть местный туалет… Я вам скажу, в Кремле, ну, внутри музейного комплекса, такого нет. Играет джаз, картины на стенах, все в бежево-оранжево-серебряном цвете, чисто, бумага имеется. Очень приятно. А рядом, на выходе справа, стоят четыре скульптуры античных дев или богинь. Загляденье. 

Смотрю, как завороженная. Пустые деревья, никакой зелени и эти фигуры стоят.

Папы с колясками, и не только папы и не только с колясками, гуляют, женщина еду для кого-то на маленькие тарелочки раскладывает, а вот наездница прошла с шлемом, наверное тут рядом конюшня с лошадками. Точно, эх, чего я не взяла морковку с яблоками? Правда, я слабо представляю  себя, кормящую лошадок. Такая рука дрожит от страха, протягивает, к примеру, яблочко и всех богов собирает мысленно.

Это центр развития детского конного спорта оказался. Вот вышла еще одна подруга лошадок, я ее попросила попозировать, смеется, но согласилась.

Ну, надо же, в двух шагах от третьего транспортного кольца и Академии Наук, прямо у Москва-реки, такая благодать. Хотя, не в тему тут только кольцо вообще-то.

- Нет, ты посмотри, она всё ест и ест. Ну, Ирин, хорош уже, не надо так много орехов есть, - папа смотрит на девочку и  думает, что отберет у нее сейчас еду, а она жует себе и пошла к манежу, смотреть на скачущих лошадок. Ну, пусть поест, слышь, отец, это всего лишь орехи.

Женщина идет навстречу, так хорошо смотрит, будто мечтает, я тоже попросила её сфотаться, смеется, далась, но уже не та стояла. Не буду больше их спрашивать, пугаются, буду тихУшить.

Почему-то сегодня больше девочек маленьких, может, я такую же хочу?

Какой тут крутой спуск начинается, ну, что делать, пойду. Ой, вот же она река, река Москва! А вот тетенька поднимается в гору, да еще с коляской. Я хочу выразить её за это респект. Показывает мне, что спит ребенок, начинаем шептаться, мол, хорошо, пусть спит. Я ей говорю, что она герой, а она мне, что мышцы пуза зато у нее работают.

Я вас не раздражаю?  Ну, продолжим, думаю, если «не ндра», как говорит моя мама, то уже и бросили бы давно.
Спустилась. А это что такое тут? Это каток будет, не поняла? Это Андреевский пруд, застыл просто. 

А какие смешные две скульптура мальчиков, с рыбами. Стоят, показывают, мол, во, видели?  Рядом скульптура девушки, она, якобы, хочет прыгнуть в воду. Взмахнула и застыла. Всё. Не прыгнет пока. Но порыв есть и желание авторы передали. Если бы чуть потеплее, я, мож, и сиганула бы.

Ой, как же хорошо-то тут, это немыслимо. Остановись, мгновенье, ты прекрасно! Иду по берегу реки, шуршу листьями, иду же по земле, не по асфальту - круто мне. А мимо еще и утки проплывают. Надо будет в следующий раз взять жрачку уткам этим, и коням, и … каким-нибудь птицам.

Люди такие расслабленные гуляют, люди, будьте всегда такими! 

Вот, почти вся семья на роликах.

Вон, кто-то присел, пьет кофе или чай, кто-то на ходу это делает, парень с девушкой целуются. Спортсменов много, на великах народ гоняет, на скейтбордах. Вон, 179-й номер побежал, тяжело дышит. Беги, друган, беги, давай. 

А вот люди с лыжными палками, как у того дядечки около красивого дома. И они с ними просто ходят, помогая палками. Это, я забыла, это какая-то скандинавская ходьба что ли? Они идут так, идут, как с добрым утром, заодно болтают, вопросы решают.

А на улице тепло и сухо, и солнышко светит.

Вот он, вот он этот домик, который я так хотела увидеть! А как туда залезть-то, больно крутой подъем. Пойду в обход, подумаешь, меня не остановить. А это что там, за поворотом? Тупик? Может, нельзя там пройти? Блин! Чё обратно, и лезть в своем классическом пальто на гору? Хорош паниковать, надо дойти сначала. А, можно-можно пройти, вижу-вижу! 

О, опять детскую коляску катят. Ну, это папа делает, он сильный, ему можно.

Ура, поднялась, вот и доооомик. Бля, это не тот! Ну, ничего, тут тоже красота и  «гордюсь» собой, что на гору забралась.

Надо осмотреться. Рядом кормушек полно, все кормят птиц, а я, жаба, не взяла ничего, да? Ну, что же вы, женщина, надо бы носить пшено в сумочке, время сейчас такое. Эх, ладно.

О, домик, где живут фазаны. Тюку-тюку! Плохо их видно, их закупорили от холода, но если присмотреться, то контуры различишь.

Ой, что это? Это же, чудо, какое-то, это же белочка! Артистка, спектакль показала, прямо номер отработала. То на земле возится, то прыгнет на дерево, мигом так, раз. Смотрю на неё, как завороженная. Никогда столько времени одной белке не уделяла. Женщина проходит мимо, я ей с детским восторгом: «Там белочка!» Она так серьёзно посмотрела на меня, но, видимо, вынуждена была улыбнуться в ответ, уж больно довольная у меня была ряшка. «Да их тут полно», - инертно так ответила. А я продолжала кайфовать и шла дальше. Не, ну белка, реально, на меня смотрела. Прямо вот, говорила со мной. Сидит на верхней ветке, у скворечника и гипнотизирует.

Ну, ей бох, будто дурман какой в воздухе. Хорошо!

Слышу французскую речь, «сава», «эпасьён» и др. и пр., и собачка у них такая маленькая, белая, пушистая. Так вот себе, запросто, ходим мы все по Нескучному саду, и чего делить. Приятно слышать, вообще-то, их речь.

Вот дети сидят на дереве, как белка же.

Как это он сейчас ехал на велике, на одном колесе? Как это, как это?

А вот дерево стоит, как скульптура, «руки» раскинув. Одинокая горка снега, одна на всех, но ее уже мучают ребятишки. Вдоль реки, на набережной, ряд аккуратных скамеечек, уже английская речь идет навстречу. 

Мама с дочкой стоят в обнимку и смотрят на реку, чуть поодаль бабуля укуталась, в теплом старом пальто, тоскливо так сидит, обреченно. Мачо, в шляпах просквозили мимо. Две женщины сидят  на лавочке, разговаривают, руками машут, смеются.

Кто-то остановился, перекус устроили семейный.

До этого была тихая пешеходная зона, а тут, ближе к парку Горького, начинается всякая мегаполисная хрень: много всех, много деловых разговоров, быстрее идут. Неее, в сам парк не пойду.

Оппа-на, а кто это, такой знакомый, идет на меня, в красной спортивной куртке, в черных очках? 

Крутой ваще! Да это же, известный сейчас кинопродюсер «Духлеса», Петр Ануров. Ну, вообще не изменился! Окликаю, вздрагивает.

- Петр?

- Дда…

- Ануров?

- Да.

- Привет! – улыбаюсь, - Анжелика Королёва, с Олей Беловой в команде работали вместе.

- А, здравствуйте!

- Рада была увидеть.

- Взаимно.
Разошлись. Сейчас идет, поди, думает, Анжелика? Кто такая? Не вспомнил он меня, сто пудов хитов. Ну, и ладно, я не гордая. А когда-то было дело, на Сретенке, уух! Да не будем об этом, чего уж. Поработала я в его команде, ну и ладно. Хотя, я всё же беловская, думаю, была. 

Сейчас вспомнила, что Петя, родственник известного сценариста Валентина Черных («Москва слезам не верит» и др.) и они сейчас утвердили премию сценаристов «Слово». Эх, спросить бы, как да что. Вечно потом всё, да по хрен, значит не важно было. Но я, искренне рада была его видеть! Так, это уже другая история, поехали дальше.

О, лыжная база, тут они все и бегают, полно спортсменов. Какие-то вазы, амфоры целые прямо. Вот он где, Олимп!

Иду дальше, ресторан «Времена года», опять застывший пруд, кто-то вспомнил, говорит, что тут лебеди плавали раньше, по теплоте. И птицы какие-то, тянут протяжно, как кулик, будто стонут. А вообще, хозяева здесь везде вороны. Ходят важно, не боятся ничего.

Прохожу мимо школы фигурного катания. Вот и Крымский мост, и вдалеке храм спасителя, и памятник Петру Первому. 

А под мостом ряды лавочек, ой, не знаю, сидела бы я спокойно под мостом? А вон, тёхана, сидит, булку трёт.  А чё, проголодаешься, устанешь, хоть где присядешь, а тут культурно даже так.

У моста стоит автомобиль, полный воздушных шариков. Ура-ура, движусь к Остоженке!

Нет, схожу-ка, еще в Музеон. Это парк такой, рядом здесь Третьяковская галерея на Крымском валу, и Дом Художника, и ряды с торговлей картинами. Художники тут стоят одетые, как полярники. Неужели они сами продают их? Это как они? Пишут, сгоняют продадут, потом снова пишут что ли? У них тут своя тУса. Табуреточка стоит на траве, домашняя такая, но какая-то художественная.

Около дома художников ряд газелей, а ведь они привезли искусство сюда. Такая вот задница процесса, быт, мягче сказать.

Погулялась по парку, скульптур на улице полно, они необычные: дырявая картина, тонкая высокая женщина, маленький Пушкин, два чувака стоят в обнимку, оказывается, просто дуэль, то кусок чего-то непонятного. И они, будто разбросаны везде, не успеваю обойти и солнце клонится к закату. Надо хоть еще немного снимков сделать.

Понимаю кинооператоров и фотографов в том, что они любят ловить «режим», это такой вечер, когда солнце еще есть и до того момента, когда его уже нет. Он длится примерно час, но красота в это время особенная. И картинка получается шикарная.

Схожу в дом художников, погреюсь? Долго решалась, хорошо, что зашла. Мне сказали, что билет для меня будет стоить полцены, потому что я студентка.  Супер, но не сегодня. Но я вернусь сюда потом, тем более у них тут такие выставки классные идут. Набрала буклетов. А какая люстра в фойе! Ребята, это надо видеть. Будто много мягких белых, прозрачных розочек, где-то около тысячи, собрались вместе и встали в пирамидку, и залезли на потолок. Я, как дурочка, просто пялилась.

Вышла из это художественного гнезда и увидела, что под магазином художников, внизу, стоит много гипсовых скульптурок: ежики, черепахи, утки, гуси, зайцы. Ну, класс же. Дайте мне того, кто это придумал, обниму.

Из торговых рядов картины уже уносят, прохожу мимо цветов, красиво нарисовано, но как-то немного аляписто. Хотя, люди же старались, рисовали.

 На выходе или входе (одинаково) стоит автобус разрисованный, такой забавный. Это что-то художники придумали, потом разузнаю, а вот они идут, художники, такие смешные, креативные. 

Охранники стоят, трут о чем-то, кто, сколько получил, и до меня донеслось - «какого хера», больше ничего не слышала.

А вот и шарики летят в небе, может это те, которые я видела, когда я шла сюда. Теперь на месте той машины стоит «катафалк» какой-то, думаю, ой, зачем он тут. Оказывается, привез экскурсию детей. Они бегут к нему так весело. 

Иду по мосту, все фотаются на нем. Мы с одним чудиком идем, как туристы. Он, в шляпе, похож на заезжего музыканта или ученого, все время останавливается, как я, и осматривается вокруг, да еще подходит к сооружениям моста, изучает их что ли, как будто спрашивает: «Тэкс, а это что у вас? Понятненько».

Ребята-хоккеисты идут навстречу, базарят, ржут. Клево, по мосту, с клюшками.

Очень насыщенная прогулка получилась. На выходе с моста, наблюдала за зданием дипломатической академии. Как-то по «Культуре», прекрасный Михаил Жебрак, рассказывал о нем. Там такая история! Во дворе дома ходит женщина, похожая на проститутку, в дешевой яркой шубке. Ну, это мне так показалось, она курит и говорит с кем-то по телефону матом. За мостом спряталась и будто во дворе. Блин, еще окажется, что она педагог по литературе.

О, рядом с дипломатической академией чебуречная, чё-то не вяжется мне эта картина. Стоят, такие дипломаты, присоединившихся и отказавшихся стран, и жуют чебуреки, а то и пивко, с водочкой попивают, как в чебуречной «Дружба», на Сухаревской.

Потом пошла  уже к троллейбусной остановке, на Остоженку, но увидела справа, вдали, деревянное старое здание. Пошла к нему. Оказался Турчанинов переулок и что за здание, непонятно. Старый город там какой-то, правда, на одной стороне, а на другой, братва гуляла, сауна, бассейн, то сё, автомастерские всякие. 

Возвращаюсь оттуда. Вон, мужичок понес из киоска батон и еще что-то, сейчас ужинать, наверное, будет.

Вот интересно, все мы рядом и каждый о своем, а в целом – жизнь.
Сил нет, да и холодает вообще-то, или, когда пятый час на улице, хочется чаю горячего и в тепло?

Надо бы еще в ограду двух старых усадеб глянуть, вот что там? Второй раз прохожу, по карте, в интернете смотрела адрес, а толком ничего нет про эти дома. Залезла фотоаппаратом за ограду, пофотала, и троллейбус как раз подкатил, повез меня по бульварам к Трубной площади.

Да, еще случай. На остановке, женщина из троллейбуса вытянула руку с пакетом, крикнула: «Антон, бери!», что-то протянула, подбежавшему пацанчику, и села обратно. Ну, чисто так, по-свойски, как в деревне. Что в Москве, что на Урале.

Город весь в огнях. А на ресторане «Пушкин» опять сплошняком гирлянда висит. Нет пустого места, все сверкает.

Так много еще не описала: и львята - скульптуры на земле себе стоят, и разные выбитые на домах картины, и вид на мост, и с моста, и завтраки за сто рублей, и собаки, в песке, за воротами. Нет, ну всё … сдаюсь.
Обнимаю вас. Пока.

Саксофон, Столыпин, ёлочки (три вечера)

Вечер первый.

Колокола у метро звонят и звонят, люди идут и идут. Туда, сюда, туда, сюда. А колокола бьют и бьют, не останавливаются, прямо "в голову" ударяют мне! О, боже, дурею! Вдруг как заорут сигналы: скорой, полиции, простых машин. И вот они все звенят вокруг меня и во мне: колокола, машины, люди. 

На Сухаревской площади. Фото автора.

СбегАю от них в первое попавшееся здание. И что слышу? Живая музыка. Саксофон. Прекрасные тянучие плывучие ноты. ООО! Хорошо, но грустно как-то. Это в парфюмерном магазине музыкант играет для тех, кто пришел купить мыло и подышать эфирными маслами. Ничего-ничего, милый, ты еще будешь играть в Карнеги-Холл, но сейчас тебя сюда, ко мне отправили. Тяни, мелодию, тяни!

Саксофон среди парфюмерии. Фото автора.

Свет, цвет на улице опять. И уже не бьют "в набат" и не орут сигналы, только машины и люди в пробках еле дышат. Но дышат ведь. Будем жить...

Вечер второй.

Вечерняя Москва. Звучит, как газета. А вообще, все сверкает, сияет.

Иду на другую сторону Садовой-Сухаревской, которая к проспекту Мира ближе. Удивительно пустое Садовое. Как-то на этой стороне улицы более официально всё и пафосно, будто далеко от жизни. Даже вход в здания где-то высоко-высоко. Ну, ладно Таможня, ну, ладно Федеральная служба исполнения наказаний. Привет, Кирилл, работающей в этой системе, ой страшно аж стало, сфотаю-ка, для него здание. Будто не боюсь. Дальше там офисы, а вот и жилые дома пошли ... 

И даже дом, где жил Марк Бернес в одном ряду с ними (о, какое счастье увидеть его) тоже строгий, большой и ... будто говорит: "Не дай бог зайдете вообще"! Хотя, некоторые дома очень милые.

Витрина красивого магазина, там прекрасные красные цвета, овечки в обнимку стоят или сидят, не помню уже.

Из перехода, прямо на меня идет дамочка, в черной шляпе с широченными полями, вся в мехах черно-бурой лисицы, но всё со вкусом - ни много, ни мало, в самый раз. Опять очередная фея проплывает мимо меня, ах!

Ёлочка, а у нас-то ёлочка на районе! Красота. И стоим мы, вместе с таким же одним дурнем романтичным и фотаем её. Гы.

Пять машин полиции подряд стоят в пробке и мигают, как гирлянды. 

А вот, в кафе Волконский, ёлочка из ярких пряников и разноцветных печенюшек. Дальше, в витрине магазина, плакат С Новым годом. Помню, как любила рисовать дома, на стекле. И мама всегда разрешала. Какое было счастье.

А вот, кстати, и вчерашние мои, ночные крокусы. А когда их рисовать, только ночью. Люблю вас!))) Берегите себя!

Вечер третий.

Гуляла и слушала аудиокнигу о Столыпине (готовлюсь к контрольной по истории). И так, оказывается, Москва подходит к этому. Идешь по переулкам, улицам, а они все про него. Кажется, что сейчас выйдет навстречу Петр Аркадьевич, пойдем с ним рядом, будем говорить о чем-нибудь. 

Думаю, о музыке. Например, он - о Мусоргском, а я, о ком нынешнем русском, ему расскажу? Об Эдуарде Артемьеве, может? Ой, вернусь обратно, в начало двадцатого века. Располагает московская архитектура к этим мечтам.

Зашла домой и скорей, как секретарь Столыпина записывать мысли из книги, чтобы не забыть.

"Не подчинять экономику политике!" - записала столыпинские слова в свою тетрадь. Буит сделно! ))) Эх, хорошо сказал. Как про сейчас. Да и вообще, у него стока мыслей толковых. Из школы почти ничего не помню. 
Люблю его. Вот так вот, туваришы. 

А художники-то рядом

Вечер. Пятница.

Во дворе сидит бабушка на лавочке, внук лазает по дереву. Она ему кричит, что это делать не надо. До чего они договорятся, уже не знаю, ушла от них. Похоже, внук скоро огребёт.

На улице тихо, сухо и тепло. Отлично прямо.

Хоть еще застала светлое время. Оказывается, по белому свету тоже тоскуешь. 

Девушка идёт с футляром за спиной. По-любому контрабас. Такой большой чехол! Как она его несет? Худенькие ножки торчат из всего это «сооружения».

О, понеслось, русским духом пахнет, как говорит известный на Свердловской киностудии, художник по гриму, Лёля Сумская, чутко разбирающаяся в разновидностях спиртного. Эх, Лёля, сколько там нынче спирта на службу выдали? И не говори, не нать! Как мы ржали вечно в твоей гримерке! А она была не только в шикарных гримвагончиках. Бывало, что и на улице ты актрисам кудри завивала, прямо на дороге, хер знает где. А у собачьей будки сидели, помнишь? Мы еще решили, что работа у нас собачья. Обнимаю тебя, красопета моя! Кто увидит Лёлю, зачитайте там ей моё письмишко, обнимите за меня.

Вот мужичок равняет руками глину у стены театра, а кто-то у другой стены изучает афишу. И вот, что интересно, кто театр строил, не пойдет в него. Вот почему так? Потому что ему некогда, он дальше пошёл строить.  Нам делать не хрен, мы стихи пишем, по театрам шастаем. А вообще, может, мужичок этот придет с работы и будет рисовать на ватмане. Чё это я.

О! Банки, нет кастрюли кофе и чая! Смотрят на меня с витрины кафе.

Здравствуй, Малый Головин, здравствуй дом, где жил мой друг Чехов. Это было еще вначале его творческого пути, всё больше докторИл тогда. «Лечу и лечу. Каждый день приходится тратить на извозчика больше рубля. Купил я новую мебель, завел хорошее пианино, держу двух слуг, даю маленькие музыкальные вечерки, на которых поют и играют». Кусочек из письма его. А теперь тут какое-то офисное холодное здание и только маленькая табличка говорит о том, что он здесь жил в 1881-1885 годах. Сфотала окно. Антон Палыч явно смотрел из него, по крыльцу этому ходил, на эти стены опирался.

Магазин для художников, а напротив музей народной графики, надо будет сгонять туда как-нить. 

Вот он музей народной графики. Фото автора.

Пока – в магаз. Сколько тут всего красивого, но он какой-то неживой. Ох и цены, разведала, пойду дальше.

Вот это тачка в чеховском переулке. Да ... этот извозчик сейчас тоже побольше рубля возьмет.

Так не хочу идти на шумные бульвары, прошлындаю по Костянскому переулку и по Уланскому. Парень стоит, пьет пиво и курит. Спрятался. Стыдно ему или видеть никого не хочет.

О, школа окружена забором, будочка охраны стоит, так и хочется понять, что за объект. Видимо, по тому, что центр, так её охраняют. Не, ну реально, как спецобъект.

Гостиница «Уланская». Туда не хочется и не манит. И на фиг написала даже про неё.

Здравствуй, проспект Сахарова, и вот я уже на другой его стороне. Всё дворы перекрыты, забиты, закрыты - нигде не пройти, приходится вернуться на бульвары.

- Ой, я уже оттуда ушла, можешь оставить её в верхнем ящике стола, меня отпустили, я уже не вернусь, - вещает в телефон светловолосая худенькая девушка, на высоченных каблуках. Устала, идет с работы. Да, сними ты эти ходули, ну, реально, легче же зашагаешь!

Опять банк ВТБ 24, сто метров длинной, измерила шагами специально, уф, главный офис что ли?

Ювелирный салон, национальный банк «Траст», стоит машина «Торты и выпечка на заказ», кафе «Кружка», киоск Пресса, копицентр "Маякопия", тут же свадебный салон почти в подвале,  машин гора, не в тему припаркованных. Всякой херни. 

Перехожу улицу не на переходе. Это для часа пик и центра нормально. Ой, какой же это переулок-то, он мне так нравится ещё, ну, параллельно Чистопрудному идет, ну, как его?! Долбанный склероз, я же тут ходила уже. Там сейчас еще рыцарь на доме будет. А, Гусятников, милый Гусятников!

Вот территория посольства Швейцарии, вся в стройке и колючей проволоке, а по ней ток! От мух что ли? Да почему же, я бы тоже туда пролезла. Я бы и в Швейцарию сгоняла. А вот мне раньше казалось, что если ты в посольство зашел, ты уже в стране сразу очутился. 

О, домик, мой любимый старенький одноэтажный домик, там горит свет! Снесут они тебя скоро, ей бог, снесут.

Еще летом там была. Сейчас там такая темень, не получилась фотка. Фото автора. 

Женщина прошла, песенки поет, наш человек! Темнота такая, а она идёт, поёт.

А вот и рыцарь на доме, привет тебе, красавец. Просто на доме такой рыцарь себе завис. Сегодня как раз этимологию слова "рыцарь" разбирала по контрольной по современному русскому.

Еще один магазин для художников, арт-маркет «Красный карандаш», а схожу-ка тоже, пошла уже такая мазута, надо идти. А, я тут тоже была, ээээ. Сколько же всякой красоты: слоник деревянный, головы античных дев, дядечка краску выбирает долго и разговаривает по телефону, переводит кому-то двенадцать тысяч, коричневые пастельные  карандаши с название "Соус", краски, кисточки, парни в красных фартуках.

- А вам колонок троечка на короткой или на длинной? – кто-то спрашивает кого-то.

Не, тут хоть простой карандаш, да тянет купить. Увидела количество простых карандашей, охренеть!

- А вам для графики подобрать? – а это уже меня парень-продавец спросил.

- Я даже не знаю, это графика называется, да? Карандашами рисовать? 

- Ну, да.

Посоветовал, взяла ведь. И бумагу для черчения, и точилку, и карандаш, простой, большой, мягкий. И карандаши акварельные. И книгу про то, как рисовать цветы. Неча выпендриваться. Я же люблю цветы? Люблю, вот и начну с них. Надо с того, что полегче. Айвазовский, Рембранд, Гоген им! Подумаешь. Цветы я буду рисовать, цветы!

Пошла обратно. В посольстве Казахстана огоньки, там явно еще есть гостиница. Вот этот номер точно для тех, кто приезжает. Уютненько. А это, наверное, кухня. Все чисто, посуда перевернута, аккуратно сложена, ножики лезвиями вверх. Ого. Как в операционной. А чё там ножики вверх? Не помню.

Казахстан напротив Швейцарии. Когда они еще вот так тесно пересекутся в жизни. А интересно. они вообще заходят друг к другу, чаёек там попить или моя твоя не понимай? Но вот на углу швейцарского посольства стоит кучка мужичков, выглядят они, как пленные немцы, после Второй Мировой. Чё они тут делают. А может это казахи? Пришли на чай, а там пока ток отключают из проводов, пока то сё.

Ой, какой хороший Гусятников! А может это от того, что стемнело или от того, что я позволила себе свою мечту исполнить – купить что в магазине художников. Не, ну Садовая-Черногрязская хоть и потемнеет, ни хера так не хороша.

А! Это что за испанская лавка, а там, на стене нарисован бекон огромный, с прожилками, бокал вина. Так и тянет зайти, там по-моему не только кафе, а еще и магазин. Но, "испанские" парни вкручивают лампочки на входе. Ладно, в другой раз.

А еще мне нравится, идешь по этим милым старым переулкам, домики маленькие такие, и, бац, подъездик невзначай, и люди там живут, и шторки красивые, и потолки с лепниной. Жизнь идёёт.

А, ручки-то уже мерзнут. Ошибка была снять перчатки. Наде-вай. Переходим на другую сторону Мясницкой. Самса – сорок пять рэ, булочка «Веснушка» с заварным кремом и изюмом (во ввернули название) - тридцать пять рэ. Какой милый киоск с едой напротив киоска с прессой. В этот раз выбрала фото еды, хотя и вредной. Смотрю на неё теперь, как на музейный экспонат.

А вот эту часть перехода когда-нибудь, сука, отремонтируют? Четыре месяца за ними наблюдаю – никакого движения.

Ох, как интересно трепятся две женщины сзади меня, и чё им не по пути со мной? Мне неохота идти в их сторону, поздновато уже. Прощайте, деваньки, вы уж разберитесь там сами.

Иду посвистываю. Селивёрстов переулок. Студия прически Владислава Лисовца. Так вот ты где? А мне-то что, собственно? Я не его фанат. Ну, полон его салон недоделанных женских голов, кто в полотенцах, кто в краске, кого стригут. И что? Как что, только поняла. Кризиса нет. Если салон Лисовца полон, деньги у народа есть. Да здравствует красота!

А на Сретенке красоту огоньками выложили в небе, ну растяжки небольшие такие через улицу. Когда они успели?! Душа радуется.

Опять этот магазин, в котором бананы за семьдесят рублей и вообще всё дорогое. И такой он неуютный. Вот он, наверное, только иностранному туристу будет в радость. А может и наоборот, они же не дураки. Почему нет путних продуктовых магазинов в центре. О, да я конкретно ворчу сегодня!

Опять бар «Крейзи» орёт на всю улицу музыкой. А какие надписи у них, оказывается, на окнах: «Порви ночь, отключи мозги, в каждой девчонке своя крейзинка». Да, с этим по-моему у них все ок.

На скамейке, у дома, сидит парень, я его зовут Серёжа, он немного не такой, как всё, но мне он кажется нормальным. Поет чё-то, говорит сам с собой, ну, почти как я.

Всё, конечная, я пришла к своему нынешнему дому.

День книгочея, Шапкин, Чехов и песня про "нету смысла"

О, меня же сегодня «Библио-Глобус» приглашал на «День книгочея». Там еще скидка 25% сегодня. Ну, в смс так написано было. Пойду, проверю.

В половине пятого уже темнеет. Оказывается, мне это не нравится. Опять я, как «броненосец в потемках» пойду. Что делать, других же улиц нету, и неба тоже. Погнали наши городских на те, что есть. На улице теплыыынь!

Пошла по дворам, через Последний переулок, а хорошо тут, спокойно, мужчина с огромной черной мохнатой собакой навстречу и женщина, со светлой собачкой чуть поменьше. 
Какой Сретенский бульвар блестящий!

Репетиция оркестра кинематографии на Сретенке идет вовсю, поют там они чё-то, вместе так все сгрудились. Почему-то в голове «Взвейтесь кострами, синие ночи, мы пионеры, дети рабочих!»

Засмотрелась, чуть не прошла мимо, во время свернула. Чё-то я стала чаще задумываться, мечтать. Так не бывало раньше. Года три назад всё под контролем было. А, может, и правда, все, кто пишет, немного ку-ку? Ну, есть такое, наверное. Я чую.

Милютинский переулок, люблю тебя! Тут как-то тихо, уютно и красиво. Вон,  дядя с ведром и веником просквозил, ща где-то порядок наведет, а вот тут «Расчесошная», класс, да? Каково? Звучит?! Расчесошная, булошная, рюмошная …

Следом, французский лицей им. А. Дюма. Раньше, в девятнадцатом веке, тут была гимназия для девочек. 

А вот какое-то кафе «Даблби», поскольку я английский не учила никогда, то только догадываюсь, что это значит. Уютная, с виду, кафешка. И там, похоже можно лежать за столом, судя по тому, что я увидела в окнах. 

За ней – кафе под названием «Московские каникулы», а следом, их слоган -  вино, еда, пиво. Вот такие бывают каникулы! Ну, и похоже кафе на столовку советских времен. 

Идем дальше, Московско-Парижский банк. Еще один французский островок на Милютинском.

И тут, оппа, так, невзначай, выходишь на Мясницкую улицу. Что там такое красное красивое на здании? А, это отсвет от табло, на котором курс евро и доллара показывают. Хоть как-то инфляция с девальвацией украшают город. 

Ой, какой красивый особняк, а там внутри машина стоит и он всегда, кстати, закрыт почему-то. Его бы людям показать. Какой-то там подпольный куркуль живет, ей бох!

Светофор, вон, опять мне кричит: «Эй, барышня, че стоим, кого ждем, дуй, давай!» Прошла, а дальше, на тротуар не пройти, машины плотно припарковались. Женщина подошла ко мне, спрашивает, где здесь «Библио-Глобус», а я пишу в телефоне, сейчас не помню, по работе что-то, и показываю рукой в сторону магазина, даже не взглянув на человека. Так он в двух шагах. Обнаглела или, как говорит моя дочь «замосквИчилась».

Вот и книжный! Народуууу, мать моя-женщина, как в метро. Тот же дед-академик, что и раньше, (он там часто) сидит за столиком и, уже какому-то забулдыге, объясняет, как он преуспел в науке, как можно быстро обобщать, запоминать и др. и пр. Тот чё-то мыкает, бекает в ответ. А вот академику все равно что ли с кем говорить, а?

Смотрю по полочкам, вижу книгу уважаемого мною, Андрея Максимова. Ну и название – «Книга для тех, кто перепутал себя с камнем», психофилософия. Забавно, но взять не захотелось. Вообще, в магазине так душно, звучит противная псевдомедитативная, напоминающая, почему-то ирландскую, но скорее, просто долбящая в мозг, музыка. Я конечно не уйду, это чё должно случиться, чтобы я из книжного ушла! Терплю.

В разделе «Философия» много молодых людей, ой пробежал композитор Журбин, мама поэта Сергея Шапкина (а вы тоже его не знаете?) сидит за столиком. Не дай вам бог задать ей вопрос или посмотреть на книги сына, которые она любовно разложила. Я случайно посмотрела. Началось! Да мой сын, да он не то, что вы думаете (я еще ничего не подумала!). Да вы ж наберите в интернете, только не спутайте, он не просто Шапкин, он Шапкин Азов, да не тот Азов, что вы подумали, он Азов наш, азовский. Блядь, она меня достала, цыганушка какая-то. Улыбаясь, я, как Майкл Джексон, пошла он неё лунной походкой.

О, другая женщина выбирает тщательно, на моей любимой полочке Михаила Ефимовича Литвака. Взяла две книги. Захотелось ей руку пожать. Литвак, как всегда, в самой заднице лежит. На первом месте - что-то типа "Как остервенеть", " Как выйти - быстро, качественно и дорого". Без комментариев.

Книги все не по порядку, хаос полнейший, кто где? И тте тут же Рубина, и тте Петрушевская, и  Аксенов. Теперь понятно, почему здесь очередь в справочную. А кто там внятно может что-то объяснить? Тока автомат.

- Женщина, а где у вас садоводство? – умоляет продавца дедушка.

- Не ко мне, это вниз, там, где банкомат есть информационный отдел, там скажут.

Она на него даже не глядит, как я на улице с той женщиной.

- Я там уже был.

Она снова повторяет слово в слово и сбегает от деда.

- Не могу найти биографию Рахманинова? - уже другой человек к другому продавцу.

- Да вон же она, - продавец лихо забирается по лестнице до самой верхней полки и из хуева-тутуева угла достает Рахманинова.

- А, запрятали?!

- Нужно мне это! Прятать еще от вас. Больно надо, - продавщица, ворча уходит.

Спускаюсь вниз в поисках журнала «Искусство кино», там с моей любимой Любой Мульменко интервью. Журнала нет, но зато идет какая-то встреча с читателями. Люди, камеры, фотографы (они не люди, они на работе), батюшка там среди них. Слышу: «Знаете, чем человек отличается от червяка?» Пауза. Никто не отвечает. «Червяк не может встать на колени». На хер, на хер, бегом отсюда.

О, а вот и книги по садоводству, банкомат и информационная будка и усталый голос дедушки: "Так вот где они!"

У выхода слышу знакомый голос. Ну, славбог, хоть одно веселое лицо – Юлий Гусман. Понаблюдала за ним. Ходит, рассматривает полки с книгами, руки в карманах. Некогда мне Гусман, ухожу уже, давай, забегай, увидимся, будь!

А это что? Очереди в кассы, одна, две, пять очередей! «Куда уехал цирк, он был еще вчера, и ветер не успел со стен сорвать афишы. И больше не горят его прожектора, под куполом оркестр его не слышен». Вот захотелось мне петь, вот простите. Видимо, это нервишки.  После трехчасовой прогулки у меня уже ку-ку. Пойду посмотрю новогодние всякие хреньки, сувенирчики и все такое. Потом встану в очередь, ну, не готова я еще, не готова. Поглазела, клёво.

Устала. А, вот же еще, что главное-то - купила книгу друга моего Чехова «Остров Сахалин» и почтидруга Достоевского «Дневник писателя», за всё 261 рупь! Точно, скидки-то есть. Но, правда, у ФёдМихалыча – избранные главы, но всё равно, класс. Душу греет.

А вообще, на одежду, бижутерию, на тушь и крема всякие, я не могу легко деньги тратить, то есть трачу, но сердце кровью обливается. А вот книги, это, как с добрым утром.

Всё, вышла, уф, свобода, дышать можно. Хихи, сказала она, находясь в центре Москвы! Ну, вы понимаете, какой тут воздух.

Дорога обратно. Двое парней впереди идут и громко разговаривают о том, что они сейчас должны выйти на Чистые пруды. Один говорит, туда, другой - не туда. Все-таки решили пойти, но не в ту сторону. Эй, дурни, поверните направо! Ой, Анжела, отчипись от них. Умные ж люди, да и тут недалеко, мотанут круголя и вернутся.

Радио врубила. Это надо слышать: «Но нет и не надо, мне не надо и нету смысла, хватит обжигаться об искры в пламени лет. Нет, не надо, мне не важен ход его мыслей, я руку протяну и так близко он, кажется мне, но нет мне не надо…» Вот чё она хочет? Ну, нету смысла. И ход ее мыслей мне тоже непонятен. Короче, неееет, не надо!

Потом рассказали смешнюшку: «Здравствуйте, Вы позвонили в военкомат. Если вы хотите служить — нажмите звездочку, если не хотите — нажмите решеточку». Гыгы. Разрядка какая-никакая.

Ой, как красиво светится перекресток, и бульвар.  и кафе рядом. А вот это что? Антиквариат. Ангелочек такой на пузе лежит себе голенький и заяц серебряный рядом. Бохема.

На православном храме цифра три. Вот вроде храаам, но и он уже кем-то посчитан, вот тте циферка 3, храм, следующий.

На тротуаре надпись сбербанк, вот падлы, везде свою рекламу суют. На тебе! Наступила на нее, пошла домой. Не, а чё они ее мне на дороге разложили, я не специально. 

Ну, вот и всё на сегодня. Здравствуй, двор!

Малый круг

Выгоняю себя на улицу. Выгнала. А когда вот так вот, то идти никуда не хочется. Говорю: "Просто иди вперед, иди, я сказала!" И тогда делаю "малый круг кровообращения" направо - иду с Большого Сухаревского переулка, на Даев, до проспекта Сахарова, по Сретенскому бульвару, на Сретенку, по ней и обратно на Большой Сухаревский.

На Даевом какая-то выставка картин, люди общаются, пьют что-то из бокалов, разговаривают. Окна здоровые, всё видно.

О, как круто, на возвышении, у входа в огромнейшее здание офиса Лукойла, стоит охранник. Форма еще какая-то у него крутая, особый отряд спецназа по-любому, причем не русского. И по лбу "красной строчкой" бегут слова: "Никто не пройдёт! Поял?!" Эх, ушла из дома, витая в облаках, забыла фотик взять, такой кадр пропал. Но ничего, он в моем сердце.

В магазине на Сретенском бульваре целая витрина телескопов и микроскопов. Никогда такое не видела. Вот так запросто они там, как помидоры.

Народ бухаеееет. Только среда, а уже три кафешки по дороге и все забиты компаниями, и они уже пьяные, судя по речам и движениям. А еще и восьми  нет.

На Сретенке есть такой прекрасный особнячок, и там, на втором этаже горят огни, и люстры красивые, и шторы, и так романтично. Присматриваешься, это сбербанк. Хочешь ходить каждый день в дворянский особняк? Вот тте нате, пожалста!

Столько людей без верхней одежды на улице стоит. Это всё куряшки-бедолаги. Будто живут рядом, выскочили на улицу ненадолго, посмолить тока.

- Серега волнуется, Серегу это беспокоит, Серегу это не устраивает, - говорит по телефону один такой курящий в свитерочке. (одним предложением три глагола про Серёгу выдал, будто диктант какой диктовал).

Зашла в мясную лавку, во дворе, два студента за мной. Думаю, ба, новости, студенты в мясном магазине! Купили фанту, ушли.

Чуть дальше, на Садовом-Сухаревском, стоит трехэтажный, небольшой такой домик. Там по-любому дизайнеры-художники сидят. Тянет меня туда. Ну, пустите меня к себе, а, ну, хоть глазочком глянуть дайте, что там у вас! Ну, что вам стОит! Так загадочно и интересно там всё выглядит. Чё они сейчас творят? Что это за круги такие огромные?

Так и пошла ни с чем.

Час прошёл. Все-таки хорошо, что прогулялась, даже и по малому кругу.