Показаны сообщения с ярлыком книжный. Показать все сообщения
Показаны сообщения с ярлыком книжный. Показать все сообщения

пятница, 14 ноября 2014 г.

День книгочея, Шапкин, Чехов и песня про "нету смысла"

О, меня же сегодня «Библио-Глобус» приглашал на «День книгочея». Там еще скидка 25% сегодня. Ну, в смс так написано было. Пойду, проверю.

В половине пятого уже темнеет. Оказывается, мне это не нравится. Опять я, как «броненосец в потемках» пойду. Что делать, других же улиц нету, и неба тоже. Погнали наши городских на те, что есть. На улице теплыыынь!

Пошла по дворам, через Последний переулок, а хорошо тут, спокойно, мужчина с огромной черной мохнатой собакой навстречу и женщина, со светлой собачкой чуть поменьше. 
Какой Сретенский бульвар блестящий!


Репетиция оркестра кинематографии на Сретенке идет вовсю, поют там они чё-то, вместе так все сгрудились. Почему-то в голове «Взвейтесь кострами, синие ночи, мы пионеры, дети рабочих!»

Засмотрелась, чуть не прошла мимо, во время свернула. Чё-то я стала чаще задумываться, мечтать. Так не бывало раньше. Года три назад всё под контролем было. А, может, и правда, все, кто пишет, немного ку-ку? Ну, есть такое, наверное. Я чую.

Милютинский переулок, люблю тебя! Тут как-то тихо, уютно и красиво. Вон,  дядя с ведром и веником просквозил, ща где-то порядок наведет, а вот тут «Расчесошная», класс, да? Каково? Звучит?! Расчесошная, булошная, рюмошная …


Следом, французский лицей им. А. Дюма. Раньше, в девятнадцатом веке, тут была гимназия для девочек. 

А вот какое-то кафе «Даблби», поскольку я английский не учила никогда, то только догадываюсь, что это значит. Уютная, с виду, кафешка. И там, похоже можно лежать за столом, судя по тому, что я увидела в окнах. 


За ней – кафе под названием «Московские каникулы», а следом, их слоган -  вино, еда, пиво. Вот такие бывают каникулы! Ну, и похоже кафе на столовку советских времен. 

Идем дальше, Московско-Парижский банк. Еще один французский островок на Милютинском.

И тут, оппа, так, невзначай, выходишь на Мясницкую улицу. Что там такое красное красивое на здании? А, это отсвет от табло, на котором курс евро и доллара показывают. Хоть как-то инфляция с девальвацией украшают город. 


Ой, какой красивый особняк, а там внутри машина стоит и он всегда, кстати, закрыт почему-то. Его бы людям показать. Какой-то там подпольный куркуль живет, ей бох!


Светофор, вон, опять мне кричит: «Эй, барышня, че стоим, кого ждем, дуй, давай!» Прошла, а дальше, на тротуар не пройти, машины плотно припарковались. Женщина подошла ко мне, спрашивает, где здесь «Библио-Глобус», а я пишу в телефоне, сейчас не помню, по работе что-то, и показываю рукой в сторону магазина, даже не взглянув на человека. Так он в двух шагах. Обнаглела или, как говорит моя дочь «замосквИчилась».


Вот и книжный! Народуууу, мать моя-женщина, как в метро. Тот же дед-академик, что и раньше, (он там часто) сидит за столиком и, уже какому-то забулдыге, объясняет, как он преуспел в науке, как можно быстро обобщать, запоминать и др. и пр. Тот чё-то мыкает, бекает в ответ. А вот академику все равно что ли с кем говорить, а?

Смотрю по полочкам, вижу книгу уважаемого мною, Андрея Максимова. Ну и название – «Книга для тех, кто перепутал себя с камнем», психофилософия. Забавно, но взять не захотелось. Вообще, в магазине так душно, звучит противная псевдомедитативная, напоминающая, почему-то ирландскую, но скорее, просто долбящая в мозг, музыка. Я конечно не уйду, это чё должно случиться, чтобы я из книжного ушла! Терплю.


В разделе «Философия» много молодых людей, ой пробежал композитор Журбин, мама поэта Сергея Шапкина (а вы тоже его не знаете?) сидит за столиком. Не дай вам бог задать ей вопрос или посмотреть на книги сына, которые она любовно разложила. Я случайно посмотрела. Началось! Да мой сын, да он не то, что вы думаете (я еще ничего не подумала!). Да вы ж наберите в интернете, только не спутайте, он не просто Шапкин, он Шапкин Азов, да не тот Азов, что вы подумали, он Азов наш, азовский. Блядь, она меня достала, цыганушка какая-то. Улыбаясь, я, как Майкл Джексон, пошла он неё лунной походкой.

О, другая женщина выбирает тщательно, на моей любимой полочке Михаила Ефимовича Литвака. Взяла две книги. Захотелось ей руку пожать. Литвак, как всегда, в самой заднице лежит. На первом месте - что-то типа "Как остервенеть", " Как выйти - быстро, качественно и дорого". Без комментариев.

Книги все не по порядку, хаос полнейший, кто где? И тте тут же Рубина, и тте Петрушевская, и  Аксенов. Теперь понятно, почему здесь очередь в справочную. А кто там внятно может что-то объяснить? Тока автомат.


- Женщина, а где у вас садоводство? – умоляет продавца дедушка.
- Не ко мне, это вниз, там, где банкомат есть информационный отдел, там скажут.
Она на него даже не глядит, как я на улице с той женщиной.
- Я там уже был.
Она снова повторяет слово в слово и сбегает от деда.
- Не могу найти биографию Рахманинова? - уже другой человек к другому продавцу.
- Да вон же она, - продавец лихо забирается по лестнице до самой верхней полки и из хуева-тутуева угла достает Рахманинова.
- А, запрятали?!
- Нужно мне это! Прятать еще от вас. Больно надо, - продавщица, ворча уходит.

Спускаюсь вниз в поисках журнала «Искусство кино», там с моей любимой Любой Мульменко интервью. Журнала нет, но зато идет какая-то встреча с читателями. Люди, камеры, фотографы (они не люди, они на работе), батюшка там среди них. Слышу: «Знаете, чем человек отличается от червяка?» Пауза. Никто не отвечает. «Червяк не может встать на колени». На хер, на хер, бегом отсюда.

О, а вот и книги по садоводству, банкомат и информационная будка и усталый голос дедушки: "Так вот где они!"

У выхода слышу знакомый голос. Ну, славбог, хоть одно веселое лицо – Юлий Гусман. Понаблюдала за ним. Ходит, рассматривает полки с книгами, руки в карманах. Некогда мне Гусман, ухожу уже, давай, забегай, увидимся, будь!


А это что? Очереди в кассы, одна, две, пять очередей! «Куда уехал цирк, он был еще вчера, и ветер не успел со стен сорвать афишы. И больше не горят его прожектора, под куполом оркестр его не слышен». Вот захотелось мне петь, вот простите. Видимо, это нервишки.  После трехчасовой прогулки у меня уже ку-ку. Пойду посмотрю новогодние всякие хреньки, сувенирчики и все такое. Потом встану в очередь, ну, не готова я еще, не готова. Поглазела, клёво.


Устала. А, вот же еще, что главное-то - купила книгу друга моего Чехова «Остров Сахалин» и почтидруга Достоевского «Дневник писателя», за всё 261 рупь! Точно, скидки-то есть. Но, правда, у ФёдМихалыча – избранные главы, но всё равно, класс. Душу греет.

А вообще, на одежду, бижутерию, на тушь и крема всякие, я не могу легко деньги тратить, то есть трачу, но сердце кровью обливается. А вот книги, это, как с добрым утром.

Всё, вышла, уф, свобода, дышать можно. Хихи, сказала она, находясь в центре Москвы! Ну, вы понимаете, какой тут воздух.

Дорога обратно. Двое парней впереди идут и громко разговаривают о том, что они сейчас должны выйти на Чистые пруды. Один говорит, туда, другой - не туда. Все-таки решили пойти, но не в ту сторону. Эй, дурни, поверните направо! Ой, Анжела, отчипись от них. Умные ж люди, да и тут недалеко, мотанут круголя и вернутся.

Радио врубила. Это надо слышать: «Но нет и не надо, мне не надо и нету смысла, хватит обжигаться об искры в пламени лет. Нет, не надо, мне не важен ход его мыслей, я руку протяну и так близко он, кажется мне, но нет мне не надо…» Вот чё она хочет? Ну, нету смысла. И ход ее мыслей мне тоже непонятен. Короче, неееет, не надо!


Потом рассказали смешнюшку: «Здравствуйте, Вы позвонили в военкомат. Если вы хотите служить — нажмите звездочку, если не хотите — нажмите решеточку». Гыгы. Разрядка какая-никакая.

Ой, как красиво светится перекресток, и бульвар.  и кафе рядом. А вот это что? Антиквариат. Ангелочек такой на пузе лежит себе голенький и заяц серебряный рядом. Бохема.


На православном храме цифра три. Вот вроде храаам, но и он уже кем-то посчитан, вот тте циферка 3, храм, следующий.


На тротуаре надпись сбербанк, вот падлы, везде свою рекламу суют. На тебе! Наступила на нее, пошла домой. Не, а чё они ее мне на дороге разложили, я не специально. 


Ну, вот и всё на сегодня. Здравствуй, двор!

Ругается, но продолжает путь

Дорогие мои!  Хочется, чтобы вы все были дорогие и очень дорогие: в прямом и переносном смысле. В семье, в делах, на улице, дома, сами с соб...